Табия тридцать два. Заметки на полях

Ниже заметки, которые делал во время и после прочтения книги, вышедшей в 2024 году

Это фантастическая опера, а не роман.

Сюжет: главный герой пишет диссертацию, ищет материалы. Источников не хватает, он погружается в тему всё глубже, пока не натыкается на тайное знание, после которого нельзя жить как раньше.

Видно масштабное исследование шахматной литературы и шахматной теории, но постоянные цитирования напрягают. Даже в ранних видеоиграх, когда авторы пихали отсылки на свои любимые книги, фильмы, на другие игры, они такие отсылки засовывали обычно в секретные места. Здесь же буквально перечисления шахматных фактов прямиком содранные. В одном из интервью Конаков так и говорит, что в шахматных романах не хватает «мяса». Ну вот он этого «мяса» и накидал.

А вот шахматные идиомы пошли хорошо, хотя и их иногда слишком много — делают текст неуклюжим. Нет чувства, что герои бы и в самом деле так говорили, есть чувство что кто-то из нашего мира придумывал интересные идиомы ради интересных идиом.

Непонятно куда подевались 50 с лишним лет между нашим временем и 2080. Иногда звучат какие-то вроде незнакомые названия и фамилии, но ощущение будто мир так и застыл примерно в 2024 году. Если бы были придуманы и подробно описаны какие-то интересные шахматные события или открытия в этот период было бы здорово.

Блестящая параллель с марксизмом-ленинизмом. Как вера в светлое будущее заменила церковь и веру в царя, так и шахматы в мире «Табии» заменили литературу. Памятники писателям заменили на памятники шахматистам. Вместо литературы и литераторов шахматы, гроссмейстеры и шахматные книги и пособия. Вместо физики и химии шахматная аналитика.

При этом писателей не вымарали из истории окончательно, а скорее «переложили на верхнюю полку».

Судя по интервью, идея с заменой литературы на шахматы пришла автору по следам дискуссий об отмене русской культуры.

Хотя, когда сам только начинал читать книгу и дошёл до этого фрагмента, не был точно уверен, что автор имеет в виду. Но сам он говорит, что нужно относится к нему как к сатире.

В одном из интервью А. Конаков приводит интересную (одну из) причин почему у нас были такими сильными шахматы — потому что СССР был нищим и хоккей, теннис или плавание позволить продвигать себе не мог. А шахматы – пожалуйста.

Я бы добавил, что шахматы у нас так долго были на плаву ещё и потому что долгие годы это была фактически единственная достаточно комплексная настольная игра. В то время как на западе активно развивались варгеймы и настолки типа DnD, у нас всё ещё водили партии в черно-белом.

Книга в принципе неплохо удерживается между двумя крайностями современной российской литературы – между составлением текста и между потоком сознания. Хотя первое всё же превалирует.

Понятно, что Защита Лужина не про шахматы, так же, как и Гений Драйзера не про живопись. А вот Табия не могла быть про что-то другое, даже сам автор в цитате из книги перечисляет кандидатов на замену «шахмат», таких как русское кино, академическая музыка, балет, хоккей или футбол и даже русскую кухню, и приходит к окончательному выводу что только шахматы. Хотя возможно выбор остановился на них потому, что автор просто лучше всего знает эту сферу и проще искать материал, но такой привязкой роман будто теряет в своей универсальности, и становится больше сборником шахматных фактов, идиом и анекдотов. Не то что бы в этом самом по себе не было ценности, видосы с бэклогами же, вон, смотрят.

Можно было обойтись без виляний с фантастической оперой и просто написать рассказ или повесть где идея была бы выражена четче. Но тогда бы, наверное, на «лонг» не потянуло.

Мне, как неувлекающемуся, всегда нравился концепт шахмат фишера и 3д шахмат – мне кажется там немного лучше проявятся ум и гибкость интеллекта, чем память и количество заученных партий.

Концовка отсылает одновременно и к Что делать, и к Игре в бисер и к Защите Лужина.

Лучшая метафора и концепт в книге — это, безусловно, Ничейная смерть.

Проводится аналогия шахмат и кубика рубика у которого квинтиллионы возможных позиций, но собрать его можно максимум за двадцать поворотов из любой позиции (теоретически. Как эти двадцать идеальных поворотов в каждом отдельном случае найти – вопрос другой), так же и с шахматами. В мире «Табии» в 2058 году у шахмат наступила таки ничейная смерть. Теперь каждый, полгода поизучав «уорикский алгоритм», состоящий из набора мнемонических правил для облегчения запоминания, может свести любую партию к ничьей.

Может я попался в шахматную ловушку романа и начал мыслить его паттернами, но после прочтения начал видеть везде «ничейные смерти», в том числе и в нашей стране – все знают чем всё кончится, но как будто разыгрывают знакомый этюд.

Проблему «ничейной смерти» можно отнести и к миру в целом. Нейросети, квантовые компьютеры и AGI. Что будет, когда мы сможем просчитать вселенную и увидим что всё равно все сдохнем от хуйни-нейм? Ведь необязательно просчитывать все нули, достаточно вывести какой-то набор закономерностей, найти золотой путь, как Пол Атрейдес и энтропия сразу перестаёт быть таким препятствием. И эта проблема стоит прямо сейчас. Пока ещё можно отличить реальные видео от нейросетевых, но уже в ближайшие год-два нельзя будет доверять ничему вообще. Авторитет СМИ поднимется до небывалых высот, а это значит, что они окончательно потеряют свободу. Прямо сейчас у нас отключают интернет. Добровольный откат назад ради сохранения жизни, отключение солнца как в «Вечной жизни смерти»? А если свобода останется, то кому, чему доверять? Найдутся ли такие криптографические алгоритмы, которые смогут помочь отличить реальное от нереального?

Наше поколение, заставшее период информационной свободы, ещё сможет отличить реальное от нереального. А следующие так и будут жрать говно и не подозревать что может быть лучше.

«давай сначала ты сверху, а потом рокируемся, «хитрые комбинации, долгие маневры, тихие ходы», «обязательно ставьте ладью сзади пешки»

«засушить позицию»  (Закрепить позицию)

«партия складывалась»

«Каисса, Каисса!», «Хвала Каиссе» (Вместо обычного в нашем мире «О боже, о Господи». Каисса – богиня шахмат)

«Вот тогда и соединились линии, совпали варианты»

«Хвала гипермодернистам» (Гипермодернизм – как шахматное направление начала XX века, делающее ставку на контроль центра фигурами, а не пешками)

«Чуял свой гандикап»

«но хода назад не взять, фигуры не переставить»

«Принципиальный противник теории и практики цейтнота, Кирилл, как обычно, пришел слишком рано». (Цейтнот – недостаток времени на обдумывание ходов)

«что твоё 1. е3» (неуверенный первый ход)

«А то, как разноцветные слоны, стоим рядом и никак не встретимся.»

«Поезд полз медленно, что твой шатрандж» (Шатрандж – древняя более медленная форма шахмат)

«в этом многообещающем дебюте, уже затаилась ошибка»

«совершенно забывает о клетчатой кружке, грустно остывающей на ферзевом фланге стола»

Новые, выдуманные специально для мира книги места в Санкт-Петербурге:

Улица Шумова, Улица Крамника, вместо города Царское Село – город Ботвинник, Станция «Алёхинская» вместо «Маяковской, вместо улицы Достоевского – улица Ботвинника, улица Жуковского – улица Нимцовича, улица Толстого – улица Шифферса

Получившие новый контекст в мире книги:

Станция Метро «Спасская», Юсуповский сад

Топонимы, выдуманные для книги на основе созвучия с реальными местами:

Свидлеровская Набережная (вместо Свердловской) вместо кафе Борей – кафе Бареев, бар Синий Ботвинник (вместо Синего Пушкина)

В одном из интервью автор мило сокрушается как три года проводил исследования творчества Евгения Харитонова, издал книгу, и она была интересна двум с половиной людям, а тут написал за год лёгкую прозу и её все обсуждают.

https://docs.google.com/document/d/e/2PACX-1vRS_dbfR2cNFK_2mmGFAs7GscvcqUXB_H91r0LTocJ8QLlWEIaY3zhcuOAKCvxCoDcgbleB2W1707aZ/pub